«Катюши» – «Сталинские орга́ны» - Артем Владимирович Драбкин

рельсов, то подавалась команда: «Командирам установок выключить ПУО (прибор управлением огнем)». Иногда залп со «спарки» (два ряда направляющих по 8 снарядов в ряду) давался с замедлением, это называлось «тянуть резину», выпускать по снаряду, один за другим, 16 снарядов за 16 секунд…

Как в блокаду обеспечивали части ГМЧ продовольствием?

Я не помню, чтобы в 1942 году в полку был голод. Гвардейские минометные части, видимо, имели свои нормы снабжения, и солдаты получали 800 грамм хлеба на сутки и дважды в день котловое горячее питание – каши. Так что голод нас по-настоящему не задел. Даже в блокаду мы получали махорку и папиросы, и изредка, по заведенному на Ленинградском фронте обычаю, для офицеров предоставлялся отпуск на 24 часа, разрешалась поездка в Ленинград. А насчет осени и зимы сорок первого года я затрудняюсь что-либо сказать: на весь Ленфронт тогда был всего один полк ГМЧ, и как его снабжали – не знаю.

Численность частей ГМЧ на Ленфронте росла постоянно?

Части ГМЧ со второй половины 1942 года стали появляться как грибы после дождя, создавались новые полки с установками М-13. Появились отдельные дивизионы М-28, стрелявшие снарядами-фугасами на 1600 метров, при этом снаряды находились в специальных ящиках, и залп производился замыканием электроцепи. Были отдельные части с установками М-30, без рам, уже, кажется, в августе 1942 года были организованы три таких дивизиона. Перед окончательным снятием блокады создали отдельную 6-ю тяжеломинометную бригаду из шести отдельных дивизионов. Так что в реактивной артиллерии Ленфронт, я думаю, в 1943 году уже недостатка не испытывал.

Некоторые пехотинцы в своих интервью вспоминают трагические эпизоды, как по ним по ошибке ударили свои артиллеристы или «катюшники». «Дружественный огонь», как сейчас выражаются, – неизбежная часть войны… У вас в полку были такие случаи?

У нас был случай, когда мы дали залп по своим, и произошло это во время прорыва блокады из-за несогласованности часа «Ч» между штабами. Мы произвели залп, а потом мимо нас отходит пехота, и нам машут кулаками… За стрельбу по своим «по макушке не гладили», хотя все начальники понимали, что такое произошло не по умыслу или халатности «огневиков», а по трагическому стечению обстоятельств. Разбирались с нами моментально… В Австрии, в апреле 1945 года, мы заняли позиции, перед нами лес. Получил приказ: подготовить залп на полбатареи по лесу, остановить немецкую контратаку. Дал несколько делений прицела на рассеивание. Я пошел вперед с телефонистом, а расчеты, как обычно, остались на огневых с «катюшами». Залегли в окопчике, батарея дала залп, и один из снарядов изменил траекторию и врезался прямо в дерево, под которым я находился со связистом, и моего телефониста убило. Наш замполит дивизиона Маленко, узнав о ЧП, сразу позвонил командиру дивизиона Кретову, и тот с полковым особистом прибыл на огневые позиции батареи. А смершевец у нас в полку был человеком поганым, «любил искать жареные гвозди»… он сразу распорядился: «Установку не трогать!» Проверили все записи, прицел, приготовленные данные для стрельбы, и Кретов им говорит: «Что вы от старшего лейтенанта хотите?! Тут все правильно!»… Я позже подумал, почему снаряд упал на нас, не долетев до немцев: иногда техник молотком выравнивал погнутое оперение – стабилизаторы снаряда, и в этом, скорее всего, причина этого ЧП.

В полки ГМЧ шел специальный отбор личного состава?

Говорили, что в начале войны в ГМЧ отбирали «по анкетам», но с середины войны в дивизион присылали на пополнение по принципу «кого дадут», но все солдаты были с образованием. Специалистов – техников и связистов – нам присылали с Балтийского флота. Так, радистом на батарею попал мой земляк из Первомайска краснофлотец Яков Ганул. На моей батарее был костяк из опытных солдат, провоевавших в ГМЧ почти всю войну. Старшина Карпов, москвич Иван Вдовин, командир огневого взвода лейтенант Кононов, водитель Коновалов, командиры установок Лебедев и Кангин и другие хорошие солдаты и прекрасные люди…

Потери на вашей батарее «катюш» были большими?

У нас на «катюшах» люди погибали редко. В этом плане мы были счастливчиками, как и артиллеристы из частей крупнокалиберной тяжелой артиллерии. Пехотинцы завидовали нам, и те, кто после госпиталей из пехоты попадал в ГМЧ, не могли нарадоваться своей удаче. У нас в основном погибали при бомбежках и артобстрелах, или были смерти, как гром среди ясного неба, когда все вокруг было тихо и казалось, что нет никакой опасности. На моей батарее служил командир установки, армянин средних лет. Стояли в затишье в двух километрах от передовой, прилетел шальной снаряд и попал прямо в то место, где этот сержант находился. У нас было еще немало потерь не в боевой обстановке, от всевозможных ЧП, не связанных напрямую с войной. Погибали в автокатастрофах (потом на родину погибшего мы посылали письмо – «…пал смертью храбрых в бою».). Подрывались на неснятых минах, своих и немецких… Калечились по глупости: у меня один сержант решил сделать мундштук из гранатной трубки, и запал разорвался у него в руках… После взятия Риги у нас в дивизионе произошло ЧП, каких на фронте было не счесть. Солдаты нашли склад с бочками со спиртом и напились «до чертиков». Но спирт оказался метиловым, и через какое-то время люди стали слепнуть, корчиться в муках и умирать. Командир дивизиона приказал мне собрать людей и найти ближайший санбат, но он оказался только в самой Риге. За это ЧП наш 321-й гв. МП был наказан, но дело вскоре замяли, а нас под шумок отправили «на освоение новой техники» под Москву.

Как относиться к рассказам, что под каждой установкой М-13 был заложен в ходовую часть заряд взрывчатки и в случае опасности захвата «катюш» немцами командир батареи имел строгий приказ взорвать установки? За невыполнение этого приказа – расстрел по суду трибунала.

Я никогда не видел динамита под установками. Для выполнения этого приказа у каждого командира батареи в нашем полку был ящик с толовыми шашками. Но за всю войну у нас в полку не было случая, чтобы обстоятельства вынудили нас подорвать свою «катюшу».

Доводилось стрелять из «катюши» прямой наводкой?

Да. И за этот залп я был награжден орденом Красной Звезды. Под Ригой, когда полк был на 3-м Прибалтийском фронте, нам дали приказ: двумя установками перед атакой выскочить на высоту прямо позади позиций нашей пехоты и дать залп прямой наводкой, без траектории, который послужит сигналом к атаке. Вывести две установки на высоту, в открытую, прямо на глазах у немцев было в какой-то